Представление по Меруру закончилось, и мы решали, что делать дальше:
– О, где-то я это уже видела, – вдруг сказала Кирино, разглядывая логотипы кругов в каталоге.
Заглянув через плечо, я спросил:
– Что?
– Вот это.
Кирино указала на логотип круга под названием «EBS» – щёгольский росчерк из нескольких слов, точь-в-точь автограф какого-нибудь артиста. Так затейливо написано, что и не разберёшь.
Только буквы «E», «B» и «S» в словах я и различил…
– Я что-то не припоминаю…
– М-м. …Нет, я точно где-то… – поджав нижнюю губу, Кирино задумалась. Да, так бывает: станет что-нибудь интересно – и уже не выкинешь из головы. Могу понять.
– Эй! Глянь… может, ты знаешь? – спросила сестра у Куронеко, но:
– …Понятия не имею, что это, – покачала та головой.
– Ясно… Что ж такое… почему так знакомо выглядит?..
– Хм, похоже на логотип Eternal, – сказала, заглянув в каталог, Саори.
– О! Точно! – Кирино сдавила каталог в руке, – Как только я не догадалась, ведь с виду один в один!
– Что ещё за Этарнал? – спросил я, и услышал «Как что? Этарнал и есть» – крайне полезный ответ.
Подняв палец, Саори объяснила:
– Этарнал – это зарубежный производитель дорогой косметики, Кёске-ши.
– А! То-то я думаю, где-то слышал…
Когда Саори прислала нам пачку додзинси, она упаковала их в коробку от этой фирмы.
Кирино сначала зря обрадовалась: «Даже мне такое в руки нечасто попадает!»
Я наклонил голову: гм. Глянул ещё раз на нужную страницу каталога:
– И почему зарубежный производитель дорогой косметики продаёт додзинси в восточном зале на комикете в Японии?
– Ну, наверное, всё-таки, это не они… Просто картинка их круга похожа на логотип Этарнал, вот и всё.
– Тут написано, что продают изделия из серебра. Слушайте, мне интересно! Может, сходим?
Мы спустились от официальных залов вниз, и стали осматривать восточный зал, а заодно искать EBS.
Стояли обычные жара и духота, и бельё насквозь промокло потом.
Хнык… Скорей бы домой и в душ.
Впрочем, было уже почти три часа, и людская толпа несколько схлынула.
Я, разумеется, был измотан, но она –
– О! Додзи по пурикюа1!
Она прекрасно себя чувствовала.
Точно ребёнок на храмовом фестивале, она прыгала туда-сюда, как только замечала что-нибудь интересное, совсем позабыв о том, куда шла сначала.
«О», – позвала вдруг Саори.
– Быть может, «красивый господин косплеер», о котором говорила Сена-ши – вот этот молодой человек?
– Где?
Я глянул туда, куда указала Саори – за тем столиком посетителей зазывала единственная косплеерша в шикарном наряде.
– …Хм-м, костюм героя из «Judas Emblem»? Отлично сделано… – восхитилась Куронеко качеством исполнения костюма. Похоже, не так-то это просто – самому шить одежду для косплея.
– Давайте посмотрим?
– Согласна.
Вот это ленивое движение от лавки к лавке – действительно, как на храмовом фестивале.
Кирино в это время разглядывала додзинси других авторов, и в наш разговор не вступала. Ладно, закончит – догонит нас.
Глядя на карту комикета, Саори сказала:
– Благородные господа, а ведь это и есть круг «EBS», который мы ищем.
– Да ладно?
И в самом деле, продавали тут серебрянные украшения, а возле столика толпились девушки. Я заглянул в карту Саори: точно, это и есть «EBS».
Надо же, какие бывают совпадения.
– Пожалуйста, подходите, спрашивайте, – обратилась продавщица к подошедшим прицениться парням.
«О-о, какая хорошенькая» – уже распустил я слюни, но в ту же секунду в голове заверещала сирена тревоги: би-би-би-би-и!
– Да! Косплеил в форме из Джудас Эмблем, и она шла ему – просто супер!
– Моих глаз не обманешь. Телосложение было однозначно мужское.
Видимо, где-то в подкорке я сохранил эти ^^^ слова Сены.
З-значит…
Обливаясь холодным потом, я взглянул на горло продавщицы – и точно, вот он кадык.
Уо-о-о, я был на волосок от гибели! Чуть не втрескался в пацана!
– М-м? Что с вами? – удивлённо наклонив голову, спросила продавщица (пацан).
– Э-это… скажите… вы в полдень на площадке для косплея случайно не были?
– Был. Ах, мы с вами уже виделись? Просите пожалуйста, наверное, я вас не узнал.
– Нет-нет, не со мной, моя подруга о вас рассказывала.
– А, понятно.
Даже ко мне продавец обращался с достоинством, а ведь я странно себя вёл. Удивительно и загадочно, как это в такую жарищу он – и Куронеко, кстати – умудрился совсем не вспотеть.
Поп-звезда какая-то, а не парень.
Фигурка маленькая, ладная. Да, точь-в-точь как говорила Сена.
– Я тогда ходил гулять по площадке, а за лавкой попросил последить знакомых.
– Косплей, значит, любите…
– Обожаю!! – сверкая глазами и стиснув кулаки, решительно заявил продавец.
Тыц, – он ткнул пальцем в сдвинутую набок маску на моей голове и на его лице сама собой появилась улыбка:
– Вы тоже из наших, да?
– М-м… ну наверное.
Видимо, даже одна такая маска – это уже я «из ихних», из косплееров. А ведь я ещё и пришёл на один с ними праздник, значит, вообще единомышленник.
Но язык у этого парня хорошо подвешен. Впервые меня видит, а уже как будто к приятелю обращается – наверное, это товарищеская солидарность в нём говорит, всё-таки одного поля ягоды.
Девушка, с интересом разглядывавшая товары, повернулась к продавцу и попросила:
– Простите, можно мне вот это?
– Пятьсот йен одна штучка! Спасибо большое, – тот принял деньги и передал ей покупку.
Положив серебрянный брелок в форме русалки на ладонь, девушка сказала с восхищением:
– Ва-а, красота. Вы сами их делаете?
– Да, сам.
– И кажется таким дорогим… Вы не перепутали, точно всего 500 йен?
– Совершенно точно. Я их делал только для продажи на комикете.
– …Я буду его беречь.
И крепко, но осторожно сжимая брелок в ладонях, девушка ушла довольной.
– Спасибо за покупку!.. – помахал ей вслед продавец, сияя.
Хм-м.
Судя по их разговору, этот круг решил даже и не пробовать заработать на комикете. Мне они за это искренне понравились, но Саори почему-то повела себя странно:
– ……Пятьсот йен?
Она внимательно изучила серебрянную игрушку на своей ладони, то сдвигая очки-кругляши на нос, то надевая их обратно.
– Что?
– Нет… просто… позволь подумать минуточку…
Сказав так, она замолкла, погрузившись в сложные раздумья.
А стоявшая рядом со мной Куронеко тем временем, наоборот, наклонилась к товарам и с большим любопытством их разглядывала.
Я невольно улыбнулся:
– Тебе тоже такое нравится, да?
– Э?
Мой голос встревожил Куронеко – та подняла голову и удивлённо моргнула.
– Д-да… наверное.
Похоже, Куронеко приглянулся одевающийся на шею розарий2. Цепочка была приделана к основанию распятия – видимо, его предполагалось носить кверху ногами.
Да, такое должно Куронеко прийтись по вкусу.
Засуетившись, Куронеко пошуршала у себя в одежде и вытащила кошелёк.
– …А.
Но похоже, мелочи не было – Куронеко замерла в нерешительности, задержав палец на банкноте в тысячу йен.
Тогда я сам достал кошелёк и заплатил продавцу пятьсот йен:
– Дайте пожалуйста.
– …… – непонимающе взглянула на меня Куронеко. Взяв у продавца розарио, я протянул его ей:
– Держи.
– …И з-зачем это?
– Мелочи полный кошелёк, носить неудобно.
– …А.
Она взяла у меня розарио – видимо, я её убедил.
Тут продавец, наблюдавший за нашей беседой, предложил:
– Ха-ха-ха, по такому случаю, может быть, вы розарио ей сразу и наденете?
Глупости не говори. Тогда выйдет как будто бы я его ей подарил.
– Н-не стоит… Да, Куронеко?
– ……
Когда я, нервничая, перевёл взгляд на Куронеко, она пристально смотрела на меня, как будто хотела что-то сказать – наверное, ей было неприятно произошедшее недоразумение.
– ? …У меня что-то на лице прилипло?
– Нет. Просто думала кое-о-чём… – Куронеко отвела взгляд и опустила голову. Э-э… я её не обидел?
– Кстати, Кёске-ши, а где Киририн-ши? – вдруг спросила Саори.
– М-м?
И правда, нету. Сама всех сюда звала, и сама же куда-то делась.
Впрочем, позыркав по сторонам, я тут же её заметил. Кирино с тревожным видом стояла на некотором отдалении.
Хм-м?
– Э-эй, Кирино! Ты чего отстала?
– ! – вздрогнула Кирино и оцепенела. И тут уже у меня самого по спине пробежал неприятный холодок.
Потому, что я испытал дежа-вю.
Мне крепко врезалось в память –
Мгновение, когда год назад Кирино вздрогнула точно так же.
И это дежа-вю повторилось в реальности.
– К-Кирино?
«Э?» – раздался удивлённый голос продавца EBS у меня из-за спины, и в следующую секунду…
– Д-да это же Кирино!
…Весь комикет как будто бы замолк вокруг нас.
– …………
Кирино застыла с окаменевшим лицом, рукой приобнимая себя за плечо.
Да: точно так же, как год назад, когда по дороге с комикета она столкнулась с Аясе.
Сумасшедший дом какой-то. Сегодняшний фестиваль – почти что переигрывание прошлогоднего.
Одно за другим с нами происходят похожие, но не совсем такие же события.
Что же нас в таком случае сейчас ждёт? Опять положеньице, как в прошлом году? Или…
Чувствуя, как высыпает холодный пот на лбу, я обернулся и решительно спросил:
– Ты что, знакомый Кирино?
– Да! – смелый, прямой ответ и улыбка, – Мы с Кирино… мы… Как бы представиться…
Секунду продавец серьёзно раздумывал, а потом закончил:
– Точно. Мы с Кирино знакомые по работе.
– Знакомые по работе? Это как это?.. – ещё сильнее надавил я, но тут –
– С-с-с-с… стой! – подскочила, мелко семеня, и оборвала меня Кирино. Она посмотрела загадочному продавцу в лицо, нахмурилась с затруднённым видом:
– …Ты здесь что делаешь?
– Э-эм… Ну как на такое ответить? Торгую, как видишь, за столиком на комикете.
– Т-т-т-т-… – ужасно запинаясь, искала слова Кирино – Т-ты что, отаку?!
– Ну-у, – смущённо зарделся продавец, почёсывая в затылке. Кирино схватила его за воротник:
– Не «Ну-у», а отвечай! Живо!
– Да! Да! Я отаку!
Услышав это признание, Кирино выпустила его – как будто отбросила.
«Кха-кха», откашлялся тот со слезами на глазах и заныл:
– Ну з-зачем ты так, больно же.
– П-помолчи минутку, я думаю!..
– …Хм.
Не понимаю, что происходит. И я, и Куронеко, и Саори – мы вместе наблюдали за происходящим в замешательстве.
Как это понимать? Это что, как если бы год назад Аясе оказалась отаку?
Нет, больше не могу ломать голову, спрошу напрямик.
– Эй, парень, что случилось-то?
– Не знаю, я сам ничего не понял… Вообще-то, я собирался сейчас представиться, но Кирино сказала молчать. Как-то непонятно…
Он посмотрел на Кирино, точно прося разрешения. И Кирино неохотно кивнула:
– Ладно. Представляйся.
– Меня зовут Микагами Кооки. Мне восемнадцать, я учусь в школе и подрабатываю дизайном серебрянных украшений. Мы с Кирино…
– Стоп.
– …Э? – растерялся Микагами, когда Кирино прервала его на полуслове.
Погодите-погодите, уже прозвучало несколько слов, которые требуют объяснения. Я не ослышался – он мне ровесник, и сказал, что работает дизайнером?
Остановившая Микагами выставленной ладонью сестра, точно позируя перед камерами, элегантным жестом отбросила за ухо волосы:
– Дальше я сама. Этот парень – Микагами-сан – работает на Мисаки-сан дизайнером и моделью сразу, ведёт один из дополнительных брендов Этарнал. Прирождённый талант, с детства завоёвывал кучу наград.
– А?
Да ладно сочинять – он тебе что, герой женской манги? С тех пор, как прозвучала фраза про этот Этарнал и его директора Мисаки-сан, сюжет становится всё менее и менее реалистичным!
Словам сестры я поверить никак не мог.
Но Саори, которой я доверял безоговорочно, сказала на полном серьёзе:
– Киририн-ши молвит верно.
– Да ну?!
– Честно.
Она наклонилась ко мне поближе, и прикрыла рот рукой, чтобы не слышно было:
– Украшения, что здесь продают – исключительно тонкая работа. Пусть они сделаны из дешёвого металла… но качество исполнения – необыкновенное.
«Это так называемый «профессионал инкогнито»…» – прошептала Саори, даже не скрывая дрожи в голосе.
– И дизайн украшений тоже чем-то неуловимо напоминает Этарнал.
Увы, мне это мало о чём говорит… Ну ладно, принял к сведению.
Однако действительно – эмблема Этарнал ведь, кажется, русалка? И браслет, который купила та девушка, был в форме русалки… Хм-м.
– И ещё… Я всё думала, где же я видела этого господина – а ведь он знаменитость, появлялся пару лет назад в зарубежном журнале. Так что всё сходится, Киририн-ши сообщила нам о нём чистую правду. «EBS» – это его личный бренд, сокращение от «Eternal Blue – Sister».
Фига себе бренд.
…Значит, получается……
С большим сомнением я посмотрел на хрупкого аккуратного мальчишку с женственным лицом.
– Эм-м, получается… красавец-раскрасавец и знаменитая фотомодель? При этом талантливый дизайнер украшений, ведущий один из брендов Этарнал? Одного со мной возраста, ему восемнадцать, и он ходит в школу?
– Да, так и есть.
– Прости – можно, я тебя побью?
– З-за что это?!
Да бесишь ты меня.
И ведь сразу ответил «Да, так и есть», не постеснялся!
Чёрт, чёрт-чёрт, чёрт! Почему ему всё в руки валится, он что, мужская версия Кирино?
А ещё неприятнее, что стоит с ним заговорить, и видно, что он хороший парень.
Слишком хороший – бесит, что он вообще существует на свете, но хочешь не хочешь – симпатизируешь ему.
И наоборот, живо чувствуешь собственную никчёмность. Чё-о-орт, как же бесит…
– …Такие слова недостойны даже шпаны, сенпай. Приди в себя.
– …Прости.
Ну вот, Куронеко во мне разочаровалась. Да уж, не мне других неудачниками называть…
Пора бы задуматься. Но когда я было нахмурился и ушёл в себя, Куронеко шепнула мне на ухо:
– ……Со внешностью у тебя тоже не всё плохо, сенпай.
– …Ну спасибо.
У-утешает она меня, что ли?
– …
Куронеко попыталась шепнуть что-то ещё, но тут вмешалась Кирино и её заглушила:
– Теперь я представлю Микагами остальных. Это мой брат и мои друзья…
Кирино указала на Куронеко, и та – «кивок» – коротко кивнула.
Следом представлиась Саори: «Я Саори» – не так затейливо, как обычно; видимо, решила не мешать.
Наконец, назвал себя и я, – «Косака Кёске», – и мы все были представлены друг другу.
«Приятно с вами познакомиться», – дружелюбно ответил Микагами, не придав, похоже, большого значения моим угрозам. Саори спросила у Микагами:
– Всё-таки, как вы с ней познакомились?
– Нас с Кирино свела Мисаки-сан. Кирино ведь модель. Как-то раз ей пришлось позировать для журнала мод в моих украшениях… тут нас и представили.
«Ага, ага» – подтвердила и Кирино.
– Ну а потом мы много виделись вдвоём…
М-м?!
– Но я не думала, что мы встретимся на летнем комикете.
– И я не думал. Эм-м… прости пожалуйста, если я ошибаюсь, но раз я тебя тут встретил… ты тоже?
– Да, я тоже, – улыбнувшись, кивнула Кирино.
Впервые она призналась парню, кроме меня, в том, что отаку.
Направив на Микагами палец, Кирино приказала:
– Смотри никому не говори, что я отаку!
– Хорошо. Я сам обычно это скрываю, так что и ты не говори, пожалуйста.
Кто бы сомневался. Известным людям приходится следить за имиджем.
Юное дарование, талант, который вынужден скрывать, что он отаку.
У них с сестрой много общего.
– И кстати, чего это ты на комикете вздумал свои украшения продавать?
Естественный вопрос. Раз он профессиональный дизайнер и его творения обычно продают в магазинах, незачем специально являться на комикет и сплавлять их по дешёвке отаку.
– Это потому, что я сам отаку, – ответил Микагами, как само собой разумеющееся, – Как-то в детстве я посмотрел аниме «Литл витч» – знаете такое?
– Не только знаю, у меня блюрей-бокс есть.
– Как?! Тот самый, что пару дней назад вышел?
– Да-да. Я тут решила классику изучить, купила.
– Н-ну тогда ты должна понять. Вообще-то, я дизайнером стал как раз из-за этого аниме.
– А? Чё-чё-чё ты сказал?
– Ну помнишь, там была такая штука, «жезл-брелок»? Которая превращалась в посох, когда героиня включала магию. Первой моей работой был брелок, сделанный по её мотивам. Конечно, под отцовским влиянием я тогда начал учиться дизайну, но честно говоря, не собирался превращать его в дело своей жизни. А когда я работал над брелком по мотивам вещи из любимого аниме… мне было интересно. Во многом именно после этого я стал находить удовольствие в творчестве.
– Хм-м.
– Так что, можно сказать, аниме изменило мою жизнь. Если б я не посмотрел тот сериал, не думаю, что стоял бы сейчас здесь с вами. Наверное, я был бы совсем другим человеком.
– …Да, бывает такое, – кивнула пару раз Кирино.
Ты сама, если бы не наткнулась на «Звёздную ведьму Меруру» и «Поцелуй сестрёнку♪», возможно, не обратилась бы ко мне за советом и не встретила Саори и Куронеко.
Жизнь Кирино, как и жизнь Микагами, поменялась благодаря аниме и эроге.
Да и моя поменялась, наверное. Не окажись сестра отаку, меня бы тут не было.
– Но знаешь, я даже рад. Вообще-то… у меня почти нет друзей-отаку, и мне было одиноко.
– Ага… Я тебя немножко понимаю, – опять согласилась Кирино с Микагами.
Ладно уж, «немножко». Год назад ты была точно такой же.
– …Вот я и подумал: если буду участвовать в фестивале, может, смогу это изменить. Одежда и украшения у меня хорошо получаются…
Ну да, ты же профессионал. В общем, он решил сходить на комикет, чтобы с кем-нибудь познакомиться.
– Но ты и сегодня был не один.
– …Это я брата уломал, уговорил помочь. Но брат не отаку, с ним особо не поболтаешь. Вот и сегодня пришёл на комикет – всё время чем-то недоволен…
– Да-да, знакомо, знакомо! Ой как знакомо! И приятно, что согласился придти, и благодарна вроде, а всё-таки задолбал своими жалобами…
Ой, Кирино, это ты что, про меня в прошлом году?
– Именно! …Как ты меня понимаешь, Кирино!
…В общем, многое о Микагами стало мне ясно.
В том числе и откуда эта злость на него, и почему кажется, что мы с ним давно знакомы…
Ведь он – почти как ещё одна Кирино. Слишком у них похожие обстоятельства в жизни.
Конечно, они друг друга поймут.
Только одним их ситуации отличаются…
– Кстати, я не против поболтать на любые темы об играх или аниме, а ты о чём любишь говорить?
– М-м, ну о Меруру там…
– О, это хорошо. Мне тоже Меруру нравится. Я тут в официальном зале видел превью третьего сезона, дизайны у Тёмной ведьмы Меруру – вот это да!
– О, я тоже видела! Улёт!.. Слушай, а у нас с тобой вкусы сходятся! – Кирино на радостях хлопнула в ладоши, – А ещё, а ещё, я люблю хентайные игры про младших сестрёнок!
– Х-Хентайные?!
…Вот этим и отличается.
Да уж, умеет сестра всех ошарашить. Даже прожжёные отаку растеряются от такого каминг-аута!
Кирино холодно взглянула на поражённого Микагами:
– …Что? Сказать что-то хочешь?
– Н-нет-нет, я просто немножко не ожидал. Разумеется, я тоже играю в хентайные игры… честно говоря, я их обожаю!
– …Тьфу! Фу-у, что за гадости ты кричишь!
– Э-э-э-э?!….
Вот и говори с ней.
Конечно, Микагами сам хорош: догадался при ученице средней школы восклицать «Обожаю хентайные игры!».
Ну а мне, кричавшему на отца «Эроге – это моя душа!», вообще только сидеть и помалкивать.
– К-кхм! Раз уж я всё равно об этом начал, всё-таки расскажу! Я в эроге начал играть с «Sister x Sister», была зимой популярна такая игра.
– Э… «Сис икс сис»?
Это название вызвало у Кирино явный интерес.
Чего скрывать, «Sister x Sister» – та памятная игра, в которую мы с сестрой вместе играли в Америке.
И та самая, которую Кирино подарила мне перед отъездом – «Береги её, как берёг бы меня». Теперь вспоминаю, этот момент кажется просто помешательством.
– Да! Она самая! – горячо подтвердил Микагами, стиснув руки в кулачки, – И она та-а-акая… прикольная! Я был так тронут, я чуть не плакал!.. Хотел бы и я когда-нибудь так любить…
Тронут до соплей.
Ге, ну и дела.
Д-да он… стоит достаточно высоко на лестнице противности эрогеймеров!
– Я недавно видел пост на дваче, «Настоящая любовь – это Sis x Sis»… Вот именно! Под каждым словом подпишусь, так я и думаю!
– Да это же известная копипаста! Ты что, думал, это человек пишет?
– Копипаста?.. В смысле?..
– ………О-хо-хо, святая простота, – вздохнула тут даже Кирино, – Странный ты какой-то – то ли наивный, то ли бестолковый.
– Хм-м, ты считаешь?
– Реально ужасно выглядит.
– Э-э?!
– Да. Но… – сестра почесала щёку и улыбнулась, – …Ясно одно, от «Сис икс сис» ты без ума. Верно, верно – не так уж ты безнадёжен.
Не безнадёжен?! Впрочем, рыбак рыбака… Кирино ведь тоже не слишком отличается.
– Ох, ну что ты, – засмущался Микагами.
Ты хоть сам понял, что в тебе приняли за положительную черту?!
– Я бы хотел, чтобы как можно больше людей узнало о замечательной «Сис икс сис». Разве не странно, что приходится скрывать свою любимую игру только потому, что это эроге?
– Ха-а? Глупый, что ли? Взгляды общества так быстро не поменять, и нельзя же совсем о них не думать. Любишь игру – и люби себе, какие проблемы! Не надо другим ничего навязывать. К тому же, кое-что в хентайных играх потому и бывает, что они восемнадцать плюс… Не понимаешь? Ни к чему вытаскивать всё это на всеобщее обозрение! Ужасно удружим товарищам.
Я в целом понимал, что Кирино пыталась сказать.
Похоже, Микагами считал свою принадлежность к отаку статусом.
Хотя он вынужден был скрывать свою страсть, ему, само собой, думалось: «быть отаку – здорово, пусть все станут отаку».
Наверное, эти слова Микагами и пришлись Кирино не по вкусу.
«Сам считай как хочешь, но другим своих взглядов не навязывай».
– Ясно. Ты много над этим думала, Кирино-сан.
– Это просто ты совсем не думал! Кстати, ты же знаменитость – поражаюсь, как ты умудрился имиджа не испортить при таком подходе.
Вот уж правда.
Ляпнет же рано или поздно что-нибудь про эроге в интервью какому-нибудь журналу мод.
Прямо как Кирино – нет, ещё в большей степени, чем Кирино – Микагами Кооки был симпатичным только с виду противным отаку.
Может, поэтому они с сестрой и нашли общий язык.
После этого…
Найдя благодаря встрече на комикете друг в друге полное взаимопонимание (?)3, сестра и Микагами увлечённо трепались о хентайных играх и плевать хотели на всех остальных.
Фух… Когда я увидел испуг в глазах Кирино, в это мгновение я уже думал, что всё будет снова как в прошлый раз с Аясе. А в итоге оказалось, что Кирино всего-то нашла нового отаку-приятеля.
А может быть, даже нашла того, кто займёт для неё моё место.
Если так, это хорошо… Наверное, я должен этому радоваться?
Так я должен думать, но хотел бы я знать, какое у меня сейчас выражение на лице.
Расставшись с Микагами, мы закончили осмотр западного зала и вернулись в восточный, чтобы убрать своё торговое место. Скатерти, коврики и другие принадлежности, а также купленные по пути додзинси были упакованы в коробки и отправлены почтой по нашему с Кирино адресу. Я подумал, что Куронеко – девочка крепкая, если на зимнем комикете смогла такую тяжесть дотащить до дома одна.
Покинув торговые залы, мы на электричке вернулись домой и пошли в караоке-бокс возле станции.
Конечно, не для того, чтобы сразу же отмечать, а чтобы подсчитать наши доходы.
Вычтя из доходов стоимость печати, мы получили лишь совсем небольшую прибыль.
Да и та грозила растаять, стоило нам вот так разок всем вместе пообедать.
А уж когда учли все дополнительные расходы…
– …Да мы же в откровенном минусе, – прошептал я, потягивая колу через трубочку.
«На додзинси не заработаешь».
Вот для начала, что я уяснил после того, как впервые побывал на комикете торговцем. Есть, конечно, наверняка и прибыльные круги… интересно, как там Фейт-сан? Всё у них нормально с доходами?
Ведь мы продали все копии до последней… и всё равно в минусе!
А уж если б распродать всё не получилось, это был бы не только глубокий минус, но и душевная травма.
– …………
Прямо как у Куронеко на зимнем комикете.
Тяжело ей пришлось.
Мучалась, рисовала мангу, картинки на обложку, писала рассказ.
Напечатала, потратив скромные сбережения – скорее всего, и подрабатывать для этого пришлось.
В холодном зале зимой зазывала покупателей, одна.
А в итоге почти ничего не продав, оставшись в убытке, погрузила тяжёлые коробки на тележку… и повезла в одиночку на поезде домой.
И Куронеко – не единственный такой участник. Наверняка их много.
Тех, кому было тяжело, вложивших время, усилия, потративших деньги.
Чего ради они так старались? Не стоит оно того.
– Не может оно того… не стоить.
То, что убыток для них превращало в прибыль… Наверное, для каждого из них это что-то своё, и я не вправе за них гадать.
Только… как бы сказать?
– Что-что? Что ты говоришь, Кёске-ши?
– Нет, ничего… Хорошо, что мы в плюсе.
– Так точно, в огромном плюсе. Вот почему додзинси бросать нельзя! – убеждённо подтвердила Саори с места напротив моего – уж не знаю, поняла ли она, что я хотел сказать.
– Ты же тоже в первый раз участвовала?
– Ну да.
– Ну даёшь…
Вроде и понятная, а вроде и непонятная – рассеянная, усталая беседа.
– Так или иначе – спасибо за работу, Кёске-ши.
– Тебе тоже спасибо за работу.
Закончив подсчёты, мы с Саори обменялись словами благодарности.
В это время Кирино и Куронеко… разглядывали серебрянные украшения, доставшиеся им прежде в EBS:
– Смотри, что мне Микагами-сан подарил, такой же брелок, как у Ринко-рин! Другого такого на свете нет! Видала?
– …В-в самом деле… так тщательно проработано почём зря. Страшное дело, на что способны талантливые задроты…
Но сказав так, Куронеко всё-таки благосклонно тронула ожерелье с перевёрнутым крестом у себя на шее.
Наблюдать за ними мне было почему-то неприятно.
Цыкнув языком от досады, я попытался остудить их пыл:
– Хех, а мне он на нервы действует. Я было подумал – приятный парень, а он такой жуткий задрот.
– ……
«Дёрг», – вздрогнула и застыла Куронеко, будто не ожидала такого услышать.
Кирино, наоборот, развернулась и ядовито заметила:
– …Фу-у, как не стыдно такое говорить за чужой спиной! Да он тебя в миллион раз лучше. Ты вообще хоть в чём-нибудь его переплюнешь?
Га!.. Разве можно так? Ну разве можно так? Пусть это и правда!..
– Д-да ты же сама про Манами чего только не говоришь за её спиной!
В своём глазу бревна не видит, курица!
– Ге!
– Пф!
Мы с Кирино совершенно одинаковым образом презрительно отвернулись друг от друга.
Прошёл день.
Шумный комикет остался позади, а с ним близилось к концу и лето для отаку.
Среди участников было немало взрослых людей – для которых слова «летние каникулы» уже ничего не значили – но уверен, что и они сейчас чувствовали тоску по уходящему лету так же, как мы.
Ещё не растеряв остатков энтузиазма, я радовался последним летним каникулам в старшей школе. Было шестнадцатое августа, и к хору абура-земи за окном начинали примешиваться голоса цуку-цуку-бооси4.
Стояло уже три часа дня, но солнце всё ещё заливало свысока мир ослепительным светом.
– Мрачная у тебя физиономия, – прошептала Куронеко, сидя рядом в школьной форме. Сегодня у кружка компьютерных игр в школе было собрание – разбор полётов по комикету. Сейчас мы возвращались с него домой.
– Ничё подобного, – отмахнулся я.
Но Куронеко мне не поверила и убеждённо сказала:
– …Хочешь, угадаю, о чём ты думаешь?
Как обычно, неспешно шагая по дороге, мы обменивались редкими фразами.
Шли мы вместе с Куронеко ко мне домой. После разбора полётов в школе сегодня в планах у «девочек-отаку» было отметить комикет. Разумеется, вместе с Кирино и Саори.
Я ответил, не подавая виду, что предложение Куронеко меня заинтересовало:
– …Хм-м, угадаешь? Ну попробуй.
– «Да… Если бы вчерашний отаку был парнем Кирино, мои дела были бы плохи»
– ……
– …Что? Угадала?
…Ну даёт.
Я остановился напротив нашего дома. По лбу сползла капелька пота – жара стояла невыносимая.
– …Пф. Что, опять эта твоя «сила тьмы»?
Было неприятно, что мои мысли угадали, и я невольно огрызнулся.
– Нет, – сказала Куронеко, – Тут и без неё всё понятно.
– Как это понятно?
Куронеко посмотрела прямо на меня.
Якобы бесстрастным, а на самом деле внимательным взглядом.
– …Потому что я на тебя смотрела.
– ……
Я покраснел. Сердце затрепыхалось, как в когтях у орла. Чтобы не выдать себя, я отвернулся и почесал щёку. Притворился спокойным – и всё-таки осторожно затронул нужную тему:
– …Ты будь осторожнее, а то я тебя неправильно пойму.
– ……Н-ну и что, – едва слышно прошептала Куронеко… и ждала моего ответа.
К-как это… «ну и что»?..
Сердце сжимается. Дышать тяжело. Не зная, что ответить, я с перепугу спросил то же самое, что уже однажды спрашивал:
– Ты что, меня любишь?
Прежде я говорил это полушутя – как теперь всё поменялось!
Я ждал ответа несколько секунд, но показалось, что ужасно долго.
– Люблю, – ответила Куронеко точно так же, как раньше… нет:
– Люблю… Настолько, что не уступлю в этом твоей сестре.
Ответила немножко по-другому.
– …А, э…
Мозги у меня тут же вскипели. Голову застлал дурман, как если бы мне ввели наркотик прямо в мозг.
Попытавшись ответить, ко своему стыду я не смог выдавить ни слова. Сглотнул комок слюны, ещё раз открыл рот:
– …З-значит, в тот раз, когда ты меня… п-по… по-…
– …В тот раз я… В тот раз…
Ответа на вопрос мне услышать не пришлось.
– Что это вы делаете?!
Потому что, не знаю уж, с каких пор, открыв входную дверь, в проходе стояла Кирино.
Широко раскрыв глаза, она застыла, как вкопанная.
– ……
У меня тоже (как и у Куронеко, наверное) чуть не остановилось сердце – но вообще-то, если подумать, что такого?
О чём бы мы с Куронеко не беседовали, и что бы Кирино не услышала, её это не касается. И всё же, почему я сглатываю слюну и цепенею?
Вдруг придя в себя, Кирино брезгливо посмотрела на нас:
– …Что это вы там торчите? …Заходите в дом.
Сказав так обычным своим тоном, она хлопнула за собой дверью.
…Чё это она, а?
Несколько секунд я растерянно смотрел на закрытую дверь, а потом махнул на всё рукой и сказал, меняя тему:
– …П-пошли внутрь, все, небось, уже там.
Но стоило мне сделать шаг к двери – Куронеко потянула меня за майку.
Точно настаивая, что разговор ещё не закончен.
– По-послушай… сенпай.
– …Да?
– Я с тех пор всё время думала кое о чём.
– …Кое о чём?
Я осторожно обернулся. Куронеко смотрела в землю и увидеть её выражения лица было нельзя.
– Да. Я не знала, как быть… кем бы я не поступилась, я буду раскаиваться. Наверное, впервые в жизни мне было так тяжело решить.
Кем бы ни поступилась – это она о чём? Я понятия не имел.
Поэтому не знал, что сказать дорогой для меня младшей подруге.
– А потом… В общем, я посмотрела на неё, и решила не бояться своих желаний. Изо всех сил стараться получить то, что хочу. …Потому, что я знаю, что она не выбирала бы между теми, кого любит.
– …Прости, я вообще не понимаю, о чём ты…
– …Неважно, просто слушай.
Голос Куронеко чуть дрожал – похоже, проявлялось её волнение.
– Больше я не буду сомневаться. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы добиться такого итога, какого хочу сильнее всего – и чтобы ни о чём не жалеть.
«Иначе было бы просто нечестно».
Её иносказания были мне, конечно же, непонятны.
И всё-таки, они чем-то отзывались в моей груди.
Сцену у дверей мы – внешне – сделали вид, что забыли.
Когда мы с Куронеко вошли в дом, Кирино уже готовила гостиную к тому, чтобы отмечать летний комикет. «Идите помогите мне», – поторопила она самым будничным образом, и пока я носил из комнаты доставленные по почте додзинси, вскоре уже пришла Саори и мы начали отмечать.
Начали, но…
– ……………
– ……………
– ……………
Все мы собрались вокруг стола, но и Кирино, и Куронеко, и я – угрюмо молчали, даже не прикасаясь к напиткам.
В гостиной царила гнетущая атмосфера.
– ? ??? Благородные доны?
Одна Саори не могла понять, в чём дело, и озиралась на нас с удивлённым видом.
Разумеется, и Саори тут же почувствовала, что «что-то случилось», и наклонилась к моему уху:
– Кёске-ши, что это? Что происходит?
– ……Я и сам не очень понимаю…
– Киририн-ши и Куронеко поссорились?
– Ну… как сказать…
Мы с Куронеко стояли у дома… беседовали. И Кирино нечаяно нас услышала.
Как-то так всё и вышло…
– Это тяжело объяснить!..
– …Эх. Иногда от тебя мало толку, Кёске-ши.
Ну извините.
– …О чём это вы там шепчетесь?
Сидя на диване, нога на ногу, Кирино холодно взглянула на Саори – которая гудела в раздумьях себе под нос.
– Ничего-ничего, я просто справлялась, что случилось – отчего все такие невесёлые.
– …О-обычные мы.
Фьють – отвернулась Кирино. Саори наклонилась к ней ближе и сделала губы буквой ω:
– Ху-му, правда обычные?
А затем ни с того ни с сего прижала к себе Кирино, утопив её лицо в своей пухлой груди.
– Эй… ты чего?!
– Ху-ху, подарила тебе хорошего настроения! Что бы не произошло, я всегда буду за тебя, Киририн-ши!
– Х-хватит плести не пойми что!
Кое-как вырвавшись из объятий Саори, Кирино отпихнула её грудь от себя и уселась, тяжело дыша. Тогда Саори спросила, широко улыбаясь:
– Ну как, полегчало?
– Издеваешься?!
Похоже, полегчало.
Да… Даже Саори, не понимая, в чём дело, пытается разрядить обстановку.
Нельзя сидеть в такой странной тишине.
Я перехватил взгляд Куронеко – та, чуть зардевшись, кивнула.
– …Н-ну вот, вроде стало повеселее, давайте праздновать.
– Сначала я хочу всем кое-что сообщить, – вмешалась Кирино, только я думал перезапустить праздник.
– …Э?
– Ну чего ещё, Кирино?
Мы с Куронеко одновременно взглянули на Кирино. И тогда сестра, опустив взгляд, внезапно проговорила:
– …Я встречаюсь с Микагами.
Это было так неожиданно, что все, в том числе и я, только хором открыли рот от удивления:
– Э?
А Кирино следом нанесла нам другой удар ещё более шокирующим заявлением.
Сердито глядя практически в мою сторону, она сказала:
– …Мы уже даже целовались.
– Э-э?! – воскликнул я, вытаращив глаза – и Кирино, точно уклоняясь от моего вопля, отвернулась.
– …Ну ты даёшь… – поражённо прошептала Куронеко, и Кирино вызывающе взглянула на неё:
– …Что? Хочешь мне что-нибудь сказать? А?
– …………
– Нет? Ну тогда празднуем! – весело воскликнула Кирино.
Но никакого праздника не получилось.
«………»
Как только Куронеко услышала, что сказала Кирино, она с грохотом встала из-за стола.
Сжав кулаки, она молчала и дрожала.
– Э-эй… Куронеко… ты чего?
Я хотел взглянуть ей в лицо, но Куронеко отвернулась, будто не желая это терпеть, и прошла, стуча каблучками, к двери. Перед самой дверью она остановилась, повернулась и взглянула на Кирино:
– …Не желаю знаться с избалованными дурочками и ухожу. …Празднуйте как хотите.
Голос был глухим и злым. И не успел никто ничего сказать, как Куронеко снова повернулась спиной, открыла дверь и исчезла.
Кажется, никогда прежде Куронеко не разговаривала с Кирино с такой откровенной злобой.
Даже перебранки, которые они затевали первое время после знакомства, звучали теплее.
– Чего это она? Грубая какая, – сложив руки на груди, недовольно произнесла Кирино.
Блин, что это с ней такое?!
…Может, стоит броситься за Куронеко?
Несколько секунд я колебался, но затем решился и сел на место. Да, придётся пока закрыть глаза на поведение Куронеко – прежде нужно расспросить сестру.
– …Как это… что это такое?..
– А?!
– Ну, про то, что ты встречаешься!
На самом деле я хотел спросить другое, но вопрос вышел немного неправильным. Кирино посмотрела на меня пренебрежительным взглядом, но ответить не подумала.
– И давно вы встречаетесь? – удивительно спокойным тоном спросила Саори.
– С самого моего приезда. Где-то сразу за тем, как Мисаки-сан меня вербовала и я отказалась – «ещё не решила, работать ли снова моделью или нет». На второй вербовке Мисаки-сан моего Микагами и привела.
– Хм-м.
Моего Микагами, значит?
«Ещё не решила, работать ли снова моделью» – кажется, она говорила об этом по телефону вскоре после того, как вернулась в Японию.
– И что? Почему ты сейчас нам об этом сказала?
– Пф, – хмыкнула Кирино, – …А сам как думаешь?
– Что-о? А при чём тут я? Откуда мне знать?! – бросил я совершенно естественные слова, но Кирино только сильнее сощурилась и холодно глянула на меня.
– Ах так. Ну да, ты прав, – произнесла она ядовитым голосом, отвернувшись.
– Да что ж такое…
Издевается она, что ли?
– Правильно, какое твоё дело, с кем я встречаюсь? Ты не при чём, сам сказал.
– Ну сказал… Ты хорошо всё взвесила?
– …А? – Кирино так и не переменила своего издевательского тона, – Тут и взвешивать нечего. Где ещё другого такого парня найти? Симпатичный, не то, что некоторые. При деньгах. И уж-жасно талантливый…
Беситбеситбеситбеситбеситбеситбесит.
Обстановочка в комнате стремительно ухудшалась.
Меряя мою надутую физиономию презрительным взглядом, Кирино перечисляла достоинства Микагами:
– И говорить с ним так легко, и интересы у нас совпадают, и ещё если б я с ним встречалась… он никогда не изменит… так он сказал… – тут она замешкалась со словами.
– К тому же он меня всегда так внимательно слушает, и с таким уважением! Не то, что не! ко! то! ры! е!
«Бе-е!» – показала мне Кирино язык с невыыыноооосииииимоо противным видом.
У меня чуть сосуды в голове со злости не полопались.
Отчаянным усилием удержавшись от того, чтобы не влепить сестре затрещину, я вместо этого треснул кулаком по столу:
«БАМ!» – и поднялся на ноги.
– Да что ты говоришь?! Ну и чёрт с тобой, делай…
Как знаешь! – последние слова замерли у меня в горле, не прозвучав – однако не исчезли, а провалились назад и чёрным, грязным неудовольствием застыли в груди.
Не вставая с дивана, Кирино смотрела на своего жалкого братца с таким же видом, как год назад:
– …Ну? «Чёрт с тобой, делай что»?…
– …………Ничего!
– Ах. Ну ладно, тогда я пошла в комнату. Веселитесь!..
Шарах! Топ-топ-топ-топ-топ-топ!
Кирино выскочила из комнаты и громко застучала вверх по лестнице.
И в комнате остались только мы с Саори.
А ведь мы хотели сегодня отдохнуть, отпраздновать комикет…
…Ну что за фигня?
Почему я должен из-за такого бреда! Так паршиво себя чувствовать?! Аргх… бесит. Бесит! Как же всё бесит, ни о чём думать не могу. Стиснув зубы, я страдал от неописуемой досады.
– …Что ж поделаешь. Давай приберёмся? – кротко предложила Саори.
Когда я услышал эти слова, мне вдруг стало ужасно стыдно.
– Ох……………
Чёрт… Чёрт! Что я творю.
Как неловко перед Саори. Не для того эта добрая, тоскующая от одиночества девочка столько сил тратила на интернет-сообщество <community>, чтобы такое наблюдать. Самовнушением переборов свой замкнутый характер, она собрала остатки храбрости и организовала оффлайн-встречу… чтобы найти друзей с такими же интересами и радостно и оживлённо проводить с ними время. Чтобы ей больше не было одиноко.
И из-за таких глупых ссор её усилия идут прахом.
– Прости, – само собой вырвалось у меня извинение, – Прости пожалуйста, Саори…
Я не решался посмотреть ей в лицо. Наверное, она злилась на меня за то, что я испортил ей весёлую вечеринку.
Но Саори ласково посмотрела на меня и мягко сказала:
– Что ты, Кёске-ши, тебе не следует извиняться. Где есть люди, там всегда будут проблемы. Случается и так, как сейчас. А если ты расстроен из-за испорченой вечеринки, то не волнуйся – когда вы помиритесь, мы просто устроим её ещё раз.
– Но Саори… Саори…
Ну и дела.
Похоже, даже в такой момент Саори… заботливая Саори… меня утешает.
Так стыдно – умереть хочется.
– Я, например, ни о чём не беспокоюсь. Ведь как раз ты, Кёске-ши, мне однажды сказал: «Не о чем беспокоиться».
Это я произнёс в тот день, когда увидел её лицо без очков.
Серьёзным тоном Саори уверенно заявила:
– Я этому верю.
Наверное, никакой приказ не прозвучал бы так твёрдо.
– …Ясно.
– Да. Похоже, что в нынешних треволнениях моими собственными усилиями ничего не добьёшься. Поможешь ли ты мне, Кёске-ши?..
Вот балда.
Помогу ли я…
– Конечно, помогу. Не знаю, что я смогу, но… постараюсь.
– Ага.
– Не сердись, если толку не будет.
Честно говоря, я в своих силах не уверен.
Услышав моё жалкое заявление, Саори… сняла очки.
– Э?
Она же боится, ужасно боится оставаться без маскировки.
С шелестом рассыпались по плечам волосы.
В ту секунду, когда Саори сняла очки, её щёки на мгновение вспыхнули красным. Тем не менее, глаз она не отвела. Её губы дрожали от переполнявших её чувств, но она смотрела прямо на меня:
– …Нашёл время трусить, Кёске-сан. Нужно больше верить в себя.
И Саори улыбнулась, будто сама подавая пример.
«………»
Наверное, как раз про такую улыбку говорят «невозможно оторвать глаз».
На щеках стыдливый румянец, но улыбка – задорная и полная уверенности.
Сглотнув, я замер на месте.
Так нечестно. Когда на тебя так смотрят, не получается трусить.
– …Эх. Который раз замечаю, ты меня перехваливаешь. Хвастать тут нечем, но я довольно заурядный мальчишка.
– …Хо-хо… ну раз так, возможно, поможет вот какой стимул? Если вы вдруг не помиритесь, если наше сообщество <community> распадётся… – соловьиным голоском рисовала страшное будущее Саори, – В таком случае тебя придётся призвать к ответу. Знай, я тебя предупредила! Всю жизнь буду тебя ни во что не ставить и называть «Разрушителем друзей» <Circle crusher>.
– Жуть какая…
Лучше до этого не доводить.
Но получив от Саори такое напутствие и мысленно засучив рукава, я никак не ожидал, что на следующий же день случится ещё одна, ещё большая буря.
Моя сестра и дня не может прожить без того, чтобы что-нибудь не устроить.
Расхлёбывать всегда приходится мне…
Но только, возможно, и это тоже в последний раз.
Семнадцатого августа.
Кирино привела домой своего парня.
Этого никто совершенно не ожидал. Я понапридумывал кучу способов разрядить обстановку, но даже не успел ничего сделать. Утром, когда я вышел за дверь, чтобы взять соку…
– Хм-м, значит, вы работаете дизайнером, Микагами-сан?
– Да, так и есть. Ах да, вот, пожалуйста, это вам.
– Ох, что вы, не стоит. Спасибо огромное…
Микагами с мамой сидели друг напротив друга за столом и дружески болтали.
Э-э?! Это ещё что такое?
Мне что, мерещится?! Я застыл в распахнутых дверях, хлопая глазами.
– О, Кёске, – заметила меня мама. Следом и Микагами обернулся и дружески улыбнулся мне.
Такой же простодушной улыбкой, как и позавчера.
Из тех, кто был в комнате, одна лишь Кирино и бровью не повела. Как сидела, так и сидела в модном костюмчике рядом с Микагами, на своём обычном месте за столом – не знаю, что было у неё на лице.
Так она вела себя со вчерашнего дня. После того, как ушла Саори, Кирино заперлась в своей комнате – и даже за ужином ни в какую со мной не разговаривала.
Я невольно прищурился – а мама сказала:
– Поздоровайся, Кёске. Этот молодой человек – парень Кири…
– …Вообще-то это мой стул, – бесцеремонно подойдя, произнёс я угрожающим тоном. Микагами перепуганно вскочил:
– О-ой, извини пожалуйста!
– Кёске! Как ты себя ведёшь!
– ………
Ну чего ещё? Просто настроение паршивое.
– Извинись перед Микагами!
Конечно, мама за дело злится…
Но не хочу. Бесит он меня и всё тут.
Знаю, что веду себя как ребёнок. Но это из-за его появления мы в итоге поссорились. Как мне теперь его спокойно переносить?
Сам не знаю, зачем, я уселся на свой стул и принялся ковырять мизинцем в ухе, глядя в сторону.
– Посмотрите на него! Кёске! Смотри, отцу пожалуюсь, он тебе покажет…
– ? …Кстати, а где папа? У него же выходной.
– …В комнате сидит.
– А чё сюда не придёт?
– Не знаю… Закрылся вот, разве его поймёшь?.. Господи, что за беда с мужчинами в этом доме.
Эй, минутку! Папа! Ты что, спрятался в комнате потому, что дочь привела своего парня?
Серьёзно?!
Эх… С ещё более мрачным настроением я выпрямился и сказал Микагами:
– Короче, Микагами…
– Да, Кёске-кун?
– Ох… вы уже знакомы?
Не ответив на вопрос мамы, я ещё более враждебно сказал:
– Чего тебе у нас надо?
– Э, а-а… ну… меня Кирино-сан позвала…
– Пф! Чё ты там мямлишь?.. Ты мужик или баба? – сам себе удивляясь, нарывался я на драку с парнем своей сестры.
– Кёске, а ну прекра-…
В ту же секунду, как мама поднялась со стула, с другой стороны тоже раздался стук – этот прямо рядом со мной. Я повернулся: Кирино встала из-за стола и с бесцветным видом смотрела на меня сверху вниз.
Шмяк!
– …!
Сильнейшая оплеуха взорвалась на моей щеке.
Чувствуя вкус крови во рту, я злобно уставился на Кирино, которая коротко бросила:
– Заколебал.
Она указала прямо на дверь:
– Пошёл вон.
Голос был полон отвращения. Даже мама потеряла дар речи от того, с какой дочь вела себя яростью.
– Пф. Ну и ладно, ну и уйду!..
Сорвавшись с места и бросив напоследок фразу, достойную какого-нибудь мелкого злодея в манге, я выбежал прочь из неприятной комнаты.
Дверь захлопнулась за моей спиной. Оттуда, из-за двери, зазвучали голоса мамы, Микагами и Кирино.
О чём они теперь говорят? Наверное, извиняются за непутёвого братца…
Чёрт!.. Чёрт, чёрт!.. Полный привет!.. Что я вообще делаю?!..
Я уже сам не понимал, на что злюсь.
Непонятная злость и потребность что-нибудь сделать смешались и кипели в груди. Поддался чувствам, натворил глупостей!
Одна горечь была на душе, хотелось заснуть и не просыпаться.
Но уйти наверх и спрятаться в своей комнате я не мог.
«Я этому верю»
Да… Мы снова соберёмся вместе и отпразднуем заново – только бы как-нибудь всё исправить.
Лишь эта мысль и заставляла передвигать ноги.
И вот я стоял перед комнатой родителей.
Перед той, в которой закрылся и не выходил папа.
«Брат, сестра которого, похоже, привела парня»
«Отец, дочь которого, похоже, привела парня»
По-моему, мы в похожем положении. К тому же, я прикинул, что папа – человек серьёзный, и если попросить у него совета о нашей с Кирино ссоре, он выслушает, всё взвесит и постарается помочь. Может, если поговорить начистоту с кем-то в очень похожем положении, у нас получится хоть немножко разобраться в непонятных нам самим чувствах.
Конечно, стыдно в который раз перекладывать свои проблемы на других, но тут уж не до гордости.
«Тук-тук» – громко постучал я в дверь.
– Отец – я знаю, ты там. Можно войти? – позвал я.
– ……Входи, – прозвучал, наконец, суровый ответ. «Вхожу», – нервно отозвался я и отворил дверь. Большая устроенная на западный лад комната с двумя сдвинутыми кроватями. Такое скорее нравится маме, чем папе.
Говорят, когда дом строился, папа хотел комнату в японском стиле, но мама захотела – и сделали так.
Отец у нас выглядит очень угрожающе, а вот мама мягкая и покладистая. Практически глаз от земли не поднимает.
Папа восседал на стуле рядом со стеклянным столиком. Похоже, со злости пил саке. Печальное зрелище – тоже мне выдался выходной.
– Садись за стол.
– …Ага.
Я сел за столик лицом к отцу, напротив него.
– …Что нужно?
Мрачно-то как… Папа будто на десять лет состарился. Не знай я причины, решил бы, что отца подкосила тяжёлая болезнь…
– Д-да я так… Из гостиной выгнали.
– …Эх, ну и что ты натворил? – устало вздохнул отец. Нет-нет, пап, не тебе говорить.
– А ты что натворил, пап? К твоей дочке парень пришёл, а ты спрятался и сидишь у себя в комнате… Не мог что ли, как обычно, выйти и чётко всё разрулить?
– Сам не разрулил и ко мне пришёл… Оболтус.
– Га!.. Нет уж, па, это… совсем другое. Если б ты был в гостинной…
Глаз не отводи!
– Папа! – настойчиво повторил я, и наконец, отец сдался:
– Не могу я быть в гостиной, сил нет это терпеть.
– Это точно.
От всей души согласен.
Мало этого Микагами, так ещё и мама с Кирино из себя выводят.
Что одна, что другая встают на его сторону – а не на мою, хоть я близкий человек.
Да, он симпатичный, внешне симпатичный, но в душе-то он грязный отаку!
– У-у-у-у, и чем только этот простак им с мамой понравился?!..
– Вот уж правда.
Изгнанные из гостиной, сидели в тёмном уголке и шёпотом ругали Микагами мужчины дома Косака.
Такое позорище, что плакать хочется.
– Кстати, раз уж речь зашла – какого бы парня ты хотел для Кирино, отец?
– Хм, надо подумать… Молодой человек должен быть накачан, ему должна идти японская одежда, он должен быть искусен в кендо и дзюдо, мягок, но иногда строг, и ради добра готов, не колеблясь, выступить против отъявленного злодея.
Да где ты найдёшь такого парня?!..
И вообще, ты же явно с себя читал, отец?!
– Кёске, скажи… ты знаком с этим прохвостом?
«Прохвостом», вы посмотрите.
– Второй раз его вижу.
– …Что он за человек?
Похоже, отец поторопился сбежать из комнаты, и теперь совсем ничего не знает о Микагами. А узнать-то, что за парня привела домой дочь, хочется…
Чья бы корова мычала, конечно, но папа у меня – одни проблемы!..
– …Так что парень он очень старательный. И как мне показалось, человек совсем не плохой. И разговор у них с Кирино сам собой клеится… – откровенно поделился я впечатлением. Врать тут не было никакого проку.
…Ну вот, сказал что думал – получилось, что его расхваливаю.
– ………Хм… – поджал губы отец с кислым видом, – Кирино ещё в девятом классе. Ей рано думать о парнях…
– Не так уж рано. Сейчас девятиклассники все встречаются.
Чёрт, я Микагами уже практически защищаю!
К моему неудобству, когда я о ком-то рассказываю, то обычно так стараюсь не навязать своего плохого мнения, что, наоборот, почти их хвалю.
Страшновато было, что у отца мгновенно испортится настроение – но ничего не поделаешь.
Ведь я действительно считаю именно так.
– Кирино ещё ребёнок, – веско произнёс отец.
– Она ответственней любого.
– ……
– Да, Кирино ещё малявка-девятиклассница. Но встречаться ей с кем-то или не встречаться – она уже вправе решать сама. Ей это вполне по силам, и за свои решения она ответит.
– ……Это безусловно.
С тем же хмурым видом папа сделал глоток саке. Затем пристально взглянул на меня:
– Что же, Кёске – ты это одобряешь?
– ………………
Это для меня был самый главный вопрос.
Одобряю ли я то, что Кирино нашла парня? Против ли я?
Даже поругались мы с ней тоже начав с разговора об этом же.
– …………
Видимо, следует сказать «одобряю». Возражать причин нет. Неприятно – да, неприятно, но объяснить свою неприязнь словами я не могу, и тем более, я сам так сказал.
– Ничего не поделаешь. Это выбор Кирино.
– А я против! – отрезал отец, сложа руки и откинувшись на стуле.
– Ну, отец… это уже глупо. Пусть она сама решает.
– Не хочу!
В-вот же папа даёт! Ну что ты как маленький?!
Я поморщился от такого неожиданного поворота дел, а папа тем временем хмуро выпятил нижнюю губу:
– Чтобы у Кирино был возлюблённый?.. Ух-х, при одной мысли злость берёт!..
Меня тоже, меня тоже!
И всё-таки. Всё же! Нельзя же делать что заблагорассудится!
– Кёске… Давай, ты сходишь и расстроишь им отношения?
– Нет-нет-нет-нет!
Что ты несёшь, па?!
– Э-это уж вообще ни в какие ворота не лезет!
– Знать ничего не хочу! Тут исключительный случай! …Чёрт, надо было всё-таки дать ему разок-другой в морду! А разговоры потом.
– Тебя за хулиганство уволят!!
– Всё равно.
– Не всё равно!
Вот теперь я понял. Отец спрятался в своей комнате потому, что рядом с противником он бы не удержался и по какому-нибудь случаю двинул бы ему в глаз.
– Так или иначе, я против! Против! Против! Против!
Зажмурился пьянчуга >< изо всех сил, и талдычит: против, против. Никакой взрослости!
Стыд… грёбанный стыд, отец!
– …Хм-м.
Эх… ну и оболтус папаша. До какой же степени он в дочке души не чает?
Да-а. У-у-ух… Как-то даже руки опускаются.
Чувствуя, что с души свалился камень, я глубоко вздохнул.
И с усмешкой сказал:
– Всё ясно.
– Ч-что тебе ясно?
– Пойду к ним вместо тебя. Поговорю с Микагами, дам ему разок-другой в морду.
– Думаешь, мне от этого полегчает?
– Ага, – подражая отцу, коротко подтвердил я.
Поговорив с папой, который был в очень похожем положении – я теперь понял.
– Потому, что мы с тобой чувствуем себя одинаково.
Когда я вернулся в гостиную, мамы не было – она куда-то ушла, а за столом с соком и пирожными сидели Кирино с Микагами и весело болтали.
– …Опять явился, – заметив меня, сощурилась и бесцветно произнесла Кирино.
«Тебя только что выгнали, чего тебе ещё надо?» – такая пауза повисла в гостиной. Наверное, в обычных обстоятельствах я бы не выдержал и смылся обратно в комнату.
– А то!.. Явился и ещё как!..
Удержаться на месте и шагнуть вперёд мне помог пример, который подала Саори.
Микагами с растерянным видом взирал на то, как я неторопливо приближаюсь к ним.
– ..Эй, Кёске… чего тебе…
– Прости, я был неправ!…
Без предупреждения я опустился на колени прямо перед сестрой. Ничего странного – если припомнить, как я себя с ними вёл, и что ещё собираюсь им сказать, ничем меньшим нельзя было обойтись. И Кирино, и Микагами ошеломлённо вздрогнули, когда вернувшись внезапно в комнату, я так странно себя повёл.
– Э-эй… ты что это?!
– Прости пожалуйста, что я рассердился и так обошёлся с твоим парнем!
«Бум» – стукнул я головой об пол, прося прощения. Прошла пара секунд – и сверху донёсся голос сестры:
– Х-хватит!.. И вообще, от таких извинений ещё больше проблем… Уходи.
Ты даже злости не стоишь. Вот что прозвучало в её словах, стиснув мне грудь. Вскинув голову, я сказал:
– Прежде, чем я уйду – хочу поговорить!
– А-а?! Не о чем нам говорить!
– Увы, мне есть о чём! – гордо заявил я. Сейчас я был тем самым Кёске, что прежде выстоял и перед отцовскими угрозами.
Плевать мне на злые слова сестры, неприятной обстановки я даже замечать не собираюсь. Холодный взгляд Кирино я встретил, не отводя глаз, своим взглядом.
– Вчера ты спросила меня, чего я хочу – помнишь?
– ……
Кирино замолкла. Я продолжил:
– Тогда я сказал в том духе, чтоб ты решала сама – короче, я передумал.
– Ч-… что ты…
– Хочешь знать, чего я правда хочу? Я не хочу, чтобы ты встречалась с парнями.
Сам понимаю, что это совсем абзац. Надо же было придумать выпалить такое – брат, сестре, на глазах у её парня. Но всё-таки, тем не менее, тем искреннее были мои слова.
– Почему…
Тихий, почти неразличимый голос сестры. Я говорил что чувствовал, как есть.
Видимо, тема для меня была важной.
– Почему? Я и сам не понимаю…
Вот только –
– Может, потому, что мне обидно… когда сестру уводит какой-то хрен.
Сам не знаю, откуда это взялось. Папа – ладно, тот всегда в дочке души не чаял, но я…
Пусть мы в последнее время и стали немного ближе.
До сих пор я решительно не обращал на противную сестрицу внимания.
А когда у неё появился парень – занервничал, разозлился, стал срываться на всех.
– Понимаешь, Кирино. Брат не может просто заявить «пусть сестра ни с кем не встречается». А о ней самой он подумал? Если б речь шла о другом, я бы ему первым возразил. И наоборот, если б у меня самого появилась девушка, а сестра стала спорить, я бы тоже рассердился: «как-нибудь за себя сам решу!» …Поэтому я только и могу, что сказать это вот так…
Кирино молча слушала мои неуклюжие объяснения – не знаю, что она думала.
– Встречаться или не встречаться – я считаю, это твоё личное дело… Но всё-таки, как брату, мне горько. И я до сих пор не понимаю, за что ты вчера так рассердилась, так что не знаю, как мне за это извиняться. Сказать «прости» легко, но это же не настоящее раскаяние. Поэтому я решил, хотя бы, высказать тебе всё, как есть.
По крайней мере, я говорил правду.
– …………здно.
– Э?
– Всё… Уже поздно…
В комнате снова стало тихо. Что это, интересно, «поздно»? Все присутствующие потупились и точно набрали воды в рот. В комнате было так неприятно находиться, что даже воздух, казалось, стал ещё более душным и тягучим.
Кирино молчала, так что, вытерев рукой пот со лба, я обратился к Микагами.
К нему тоже был разговор.
– Микагами, скажи… ты любишь Кирино?
– Да, безумно люблю и уважаю, – с безмятежной улыбкой без запинки ответил Микагами, не чувствуя повисшего в воздухе чудовищного напряжения, – А что такое?
Наверное, он тоже во многих смыслах удивительный человек.
Поражает уже и то, как в таких странных обстоятельствах он держится лишь «несколько удивлённо», и, по крайней мере с виду, не сердится и не возмущён моими поступками. Это уже можно назвать долготерпением.
Будь я на его месте, наверное, уже бы дал в физиономию брату своей девушки.
Микагами Кооки. Пусть он и грязный отаку до мозга костей, зато ему есть, о чём поговорить с сестрой, а почти сверхчеловеческий талант ставит его на одну ступень с Кирино – им будет проще понять, что тревожит друг друга.
Красив, обеспечен, талантлив и понимает с полуслова.
С таким парнем Кирино перед одноклассницами сможет гордо задирать нос.
Поэтому я, как брат, должен её поздравить.
Как ей повезло! Похлопаем в ладоши, порадуемся за неё, улыбнёмся – …
– Я тебе Кирино не отдам!
…Пошло всё к чёрту. Знать ничего не хочу!
Я не заметил, как вскочил и выпалил Микагами то, что думал.
Прозвучит как оправдание, но то, что я чувствовал – не такая уж редкость. Любой брат, попавший в такое же положение, хотел бы сказать такие слова.
Конечно… у кого-то это «чувство» сильнее, у кого-то слабее. Это правда.
И я…
– Хочешь встречаться с Кирино – докажи мне, что стоишь того! Слышишь, ты! Докажи, что тебе она нужнее, чем мне!
…ужасно ревнив! Нетактичен! И упрям, как осёл!
Съели?!
Сколько раз я слетал с катушек, но в этот раз совсем дошёл до ручки.
Вот это абзац.
Нашёл, что заявить – и кому? Парню сестры!
Сам не знаю, о чём я думаю.
Указав на этого парня сестры пальцем, я громко объявил:
– Но увы! Мне она нужна больше! В тысячу раз! Так что тебе её не видать!
– …Ты не отдашь сестру тому, кто тебе не нравится?
– Да! Каким бы ты не был замечательным… я за сестру волнуюсь! Волнуюсь и всё, хоть убей! …Обидно – тогда придумай, как втереться ко мне в доверие!
В комнате снова стало тихо.
Ну вот… Всё сказал. Эх, всё сказал. Сейчас со стыда сгорю.
Но будто камень с души свалился. Когда я произнёс это вслух, то ещё яснее всё понял.
Да, да, да, сознаюсь. Моё чистосердечное признание.
Что ни говори, ничего не могу поделать: обожаю свою младшую сестру, никому её отдавать не хочу, бесит меня это, грустно и досадно.
И главное – страшно.
Микагами весьма незаурядный парень, да и Кирино девочка надёжная. Но хоть рассудок говорит, что волноваться нечего, я всё равно боюсь. Вот боюсь и всё тут, хоть убейте. Прямо сам себе не верю. Ведь до сих пор я Кирино терпеть не мог – и всё же эти идущие вразрез чувства к сестре есть, и ничего с ними не поделаешь.
В комнате висела тишина.
– …Т-ты… – раздалось, наконец, слабо – но и этот голос замолк.
Извини, Кирино.
Если посмотреть объективно, я просто самовлюблённый урод. Сестра с приятелем весело болтали, а я влез, не разбираясь даже, что и как, только чтобы сорвать на них пустую злость. Уму непостижимое самодовольство. Глупый поступок, за который меня всю жизнь не простят – если теперь отношения у Кирино и Микагами не заладятся.
Я это понимаю. И тем не менее, иначе я поступить… Нет!
И тем не менее, так я решил поступить.
В комнате снова стало тихо.
Прошла секунда, три, пять… Первой рот открыла Кирино:
– …вьёшься…
Сестра смотрела в пол, плечи её дрожали. Стиснув зубы, она подняла на меня взгляд и встала со стула:
– А сам-то! Сам-то! Так и вьёшься, и вокруг этой чёрной… и вокруг своей серой мыши! И ещё смеешь выступать!
Шлёп! Она с размаху влепила мне пощёчину.
– Какое мне… дело?!.. Какое дело?.. Такое дело!!
Тут Кирино схватила торт, который принёс Микагами, и швырнула его мне в лицо. Шмяк, ощутил я неприятное соприкосновение со своим лицом, а затем ещё и удары по своей груди. Кирино отчаянно колотила меня кулаками…
– Дурак! Баран!
Удар за ударом, удар за ударом. Чашка, стоявшая на столе, свалилась, сок пролился.
В доме погром! Но останавливать её было немыслимо.
– А в тот раз такое лицо сделал – противно ему! А теперь говоришь! Что же ты теперь говоришь!
Переполняющие её, точно бушующий поток, чувства и слова выплёскивались на мою грудь.
Но я не мог уловить даже смысла этих брошенных невпопад, в пылу ссоры, фраз.
– Да о чём ты?! И при чём тут вообще Манами и Куронеко?!..
– При том!
Кирино совсем потеряла над собой контроль.
Заливаясь слезами, она крикнула с отчаянным видом:
– Не встречаюсь!! Не встречаюсь я ни с кем! И не целовалась!.. Всё, всё я сочинила!
Выпалив это, Кирино, тяжело дыша, уставилась на меня лицом к лицу.
У неё был такой вид, будто она сейчас грохнется в обморок – наверное, исчерпала все свои силы.
Сколько же ярости было вложено в прозвучавшую сейчас фразу! И тем не менее, хватка на моём воротнике не ослабла. Как будто сестра из упрямства решила – ни за что не отпущу.
Но…
– М-мы не о том говорим!
Хоть я сам всё спровоцировал, но уже перестал понимать, что происходит.
Даже чтобы осмыслить брошенное сестрой заявление-бомбу, мне требовалось ещё несколько секунд.
Как будто мы говорили совсем друг друга не слыша.
А мир тем временем не стоял на месте:
– Ну наконец-то, Кирино-сан, – раздался звонкий до неуместности голос. Я обернулся – Микагами, как всегда, улыбался.
Он тут один-единственный полностью понимал происходящее – так это прозвучало.
И так легко смотрел в лицо сестре, что я опустил взгляд.
– Что… всё это значит? – выдавил я, обращаясь к Микагами. Но он точно не расслышал моих слов, и не отрываясь, смотрел на Кирино. С лёгким разочарованием он протянул ей платок:
– Ну вот, моя роль сыграна. Всё?..
– Угу… сыграна.
Стойте, стойте. Чего? Вы о чём сейчас?..
Видя, что я окончательно растерялся, Микагами сказал:
– На всякий случай я сам повторю… Мы с Кирино-сан не встречаемся.
– Не встречаетесь?!!
Только тут меня проняло и я понял, какую важную вещь они пытались сказать.
– Да. Мы не то, что не целовались, а и за руки-то не держались. Она просто попросила меня притвориться её парнем.
…«Притвориться парнем»… Как и меня тогда…
Э? Э? Так что же? Я попался прямиком в их ловушку?..
И та, тако-… та, та, та-такого наговорил!!
Мга-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! Да что, что ты будешь делать!
– За… чем? – только и сказал я. Зачем это было нужно?
Зачем Кирино так уму непостижимо себя повела, зачем устроила то, что грозило большой ссорой?.. Чтобы поиздеваться надо мной, выставить дураком? Я её так бесил? Нет, вряд ли. Не стала бы она из-за такой глупости пускать коту под хвост вечеринку с друзьями.
Видимо, не в силах смотреть, как Кирино сверлит взглядом пол и хранит молчание, Микагами робко предположил:
– …Эм-м… Кирино-сан хотела, чтобы брат… обратил на неё внимание?
– Н-неправда! – яростно возразила Кирино. Не выдержав, я влез:
– А что тогда?
– Просто я… Просто я! ……!
Слова сами рвались из её горла, и всё же она не говорила.
– Из-за тебя… Из-за тебя!..
С ужасной мукой во взгляде Кирино подняла на меня глаза:
– Из-за… тебя…
Эх, блин… Чёрт!
Сдаюсь. Больше так не могу.
Пусть эта буча с парнем Кирино – ловушка, пусть глупость… я хороший брат и люблю свою сестру. И не могу дальше так её мучать.
– Не надо.
– Что?..
– Не мучайся, не надо отвечать.
Я опустил ладонь на голову сестры и погладил её.
– Ч-что т… т-ты…
– Что-что… Что положено всякому брату.
Пусть она сердится, пусть будет против – всё лучше, чем такое её лицо.
– …У… у-у…
– Н-ну чего плачешь?.. Ладно тебе…
Эх, ну я придурок. За что не возьмусь – ничего сделать не могу.
Стоя перед хнычущей сестрой, я только и мог, что ёрзать и клясть себя.
…К делу это не относится, но у истории было продолжение.
Пока я растерянно мялся перед плачущей сестрой:
– Кёске?! Ч-что это?!
В неподходящий момент вернулась уходившая за покупками мать. И что она увидела? В комнате погром, парень её дочери стоит и не знает, что делать, Кирино плачет, а рядом стою я – ранее с позором изгнанный из комнаты.
Как будто я ворвался в комнату, всё тут разгромил и довёл Кирино до слёз.
– Э?! М-мама, погоди, я всё объясню…
Да уж, крайне убедительно я оправдываюсь.
– Объяснишь?! Нечего тут объяснять. У тебя что, совсем головы на плечах нет?!
И тут на мамином лице вдруг сверкнуло ужасающее понимание:
– П-постой, ты что…
– …всё-таки полез ко своей сестре?!
– Э-э?!..
Чё?! Мама! Это с чего вдруг?!
– Поприкидывайся ещё дурачком, козлище!.. Мне соседки всё рассказали! И как вы под ручку недавно от станции шагали, всё!..
Тесен ми-ир! Никуда не скрыться от всевидящих глаз соседок!..
– Подумать только, любовный треугольник с сестрой и братом!.. Ну уж нет! В жизни этого не допущу!
– Да нет же! Нет никакого треугольника!
– А почему Кирино плачет?! Из-за тебя ведь плачет!
– Ну из-за меня. Но дело в другом!
Да что ж ты будешь делать!
Безнадёжно…
Всё-таки, уладить всё как следует мне не под силу. Хоть я и выкручиваюсь, как могу, на сплошном упрямстве, забывая по пути и про гордость, и про репутацию.
Рано или поздно такой подход ещё выйдет мне боком.
Но когда это случится – тогда и буду думать.
– …Слышишь меня, Кёске?!
– Да-да-да-да…
А теперь я буду жалко оправдываться.
Через десять минут…
– Ох… Ай-ай-ай, ну мамаша, ну дерётся.
– Ха-ха… Цел?
Кое-как успокоив маму, мы с Кирино и Микагами вышли на улицу.
Микагами собирался домой, а кроме того мы хотели закончить разговор там, где нам не мешали бы. Мне даже не пришлось просить, Микагами сам заговорил: «Так вот…»
– …Сначала Мисаки-сан попросила меня уговорить Кирино-сан.
Чтобы заставить не желавшую лететь за границу Кирино передумать, Мисаки-сан постаралась найти ей бойфренда получше. Однако ни Микагами, ни Кирино не были настолько наивны, чтобы на это купиться.
– Кирино-сан замечательная во всех отношениях девушка, но я не могу взять на себя такую ответственность. Дружить – это ещё ладно, но встречаться с Кирино-сан я ни в коем случае не готов. Я ни за что не справлюсь.
Грустная усмешка в мою сторону – «Ну ты понимаешь».
– Поэтому ты волновался не зря, Кёске-кун. Ты всё правильно сделал, стараясь защитить сестру. Может быть, ты думаешь, что повёл себя глупо – но я считаю, ты можешь собой гордиться.
– Хм.
Улыбается ещё мне. Ишь какой фамильярный.
– К тому же, – тут Микагами с достоинством приложил руку к груди, – Моё сердце уже принадлежит другой.
– А. Я понял, кому – лучше молчи.
– Вот это да! Может, ты экстрасенс?
Сердце принадлежит другой – это, небось, ей? Одной известной и ему, и мне героине эроге?
Чёрт, и почему мне эта очевидная вещь в голову не пришла? Такой страшный задрот, как Микагами, ни за что не влюбится в трёхмерную девушку!
– Ха-ха, кстати, раскрываю секрет: Мисаки-сан давно знает, что вы брат и сестра.
– Э?! Серьёзно?!
– Ага, насквозь вас прочла. Плохо вы, наверное, роли сыграли!
Тьфу на тебя. Эх… Плохо, значит? Ну да, наверное, плохо…
– Но только всё равно это то же самое. По-моему, то же самое. Я передам ей так: чтобы вбить между ними клин, нужен кто-нибудь получше меня.
«Как-нибудь ещё загляну, теперь уже как приятель Кёске!» – сказав так на прощание, Микагами ушёл.
Оставшаяся проблема – помирить Куронеко и Кирино – разрешилась без какого-либо моего вмешательства.
Вечером в день ссоры, в гостиной. Сидя рядом с повеселевшим и пьющим саке папашей, Кирино позвонила Куронеко и они долго болтали. Разумеется, знать о чём – мне неоткуда.
Но когда сестра повесила трубку, она с необычным облегчением на лице сказала:
– …Послезавтра будем отмечать заново, так что знай.
Значит, пронесло – не придётся мне называться Circle Crusher и отвечать перед Саори.
И то, о чём меня просила Аясе, мне тоже благополучно удалось выяснить.
– Аясе. Нет у Кирино парня.
– Нет? Слава богу, – ответили из трубки с облегчением.
– Кстати, откуда ты взяла ту нашу фоточку? Моя половина до сих пор хорошо спрятана, а Кирино свою швырнула в меня, когда мы поругались.
– …Онии-сан, а вы хорошо присмотрелись к той половине, которую Кирино швырнула в вас?
– Э? Не смотрел, а что?
– Вот и хорошо, и не смотрите. Не на что там смотреть…
– ……
«К чему это она?» – пожал я плечами.
И вот…
Я подошёл туда же, куда прежде – на задний двор школы. Меня вызвала сюда Куронеко.
Солнце было на закате. Небо окрасилось красным, лёгшие у ног тени вытягивались всё длинее и длинее.
Здесь, во дворе, сидела на скамье Куронеко.
– ………
Заметив меня, она тут же встала. Тихим, едва различимым голосом, сказала:
– …Я тебя ждала.
– Ага.
Куронеко передо мной была в том же белом платье, что и на комикете.
Простой и приятный уличный наряд был неуместен рядом с возвышавшимся тут зданием школы, и вызывал странный душевный подъём – как будто я случайно оказался в другом, необычном мире.
– Говорят, вы с Кирино помирились?
– Да… вчера, по телефону. Но я и вам с Саори доставила неприятности…
– Ничего страшного. Вы помирились – и слава богу. Саори тоже, кажется, ждёт не дождётся завтрашнего праздника. Надеюсь, в этот раз всё будет отлично.
– Угу… Угу, я тоже, – ясным голосом подтвердила Куронеко, кивая.
Кажется, в последнее время она говорит со мной чуть-чуть не таким тоном, как обычно.
– Кстати говоря, вы с Кирино столько разговаривали… О чём вы хоть говорили?
– Секрет.
– Секрет…
А мне-то интересно. Но раз не хочет говорить – ничего не поделаешь.
– Да, так о чём ты хотела поговорить?
Приложив руку к груди, Куронеко подняла на меня взгляд. Я изобразил затруднение на лице:
– Ну… из твоего письма ведь ничего не понять, правильно? «Жду тебя в обещанном месте»…
Даже то, что я догадался, о каком месте речь – уже значит, что у меня незаурядная интуиция.
– Д-да?.. Ну ладно.
Будто чтобы отвлечься, Куронеко зачесала прядь чёрных волос за ухо. Она сегодня выглядела как-то странно загнанной в угол. Заразившись её волнением, и я почувствовал, как у меня в груди стучит всё чаще.
– Я позвала тебя сюда для того, чтобы снять… заклятие…
– Заклятие?..
– Д-да, заклятие. Которое когда-то на тебя здесь наложила…
Красные губки чарующе плели слова.
– А.
Поняв, о каком заклятии <поцелуе> речь, я мигом покраснел. Одновременно зарделась и Куронеко.
Казалось, что и чувства мы с ней испытываем одни на двоих.
– И как же ты… с-собираешься его снять?
– ?! Г-глупый… Что ты себе вообразил? – укорила меня Куронеко, точно прочитав насквозь. С перепугу я честно признался:
– Ну, я думал, может, то же самое… как тогда…
– Т-так я и знала, что ты так подумаешь… Эх!.. Эх ты… Бесстыжий самец.
– П-прости.
Но что тут ещё могло прийти в голову?
Сердито кусая нижнюю губу, Куронеко глянула на меня наискось, украдкой:
– Заклятья я не сниму.
– Что?
– О-однажды наложенное заклятье… больше я отменить уже не могу.
– Ты же говорила по-другому. Что если я исполню твоё «желание», то заклятие с меня снимется.
– Да. Правда… если исполнишь, то наложенное заклятие снимется. Но это не значит, что оно отпадёт совсем.
Не понимаю, что она говорит! Эх, Куронеко! Совсем переключилась в свой чокнутый режим, но смотрит на меня так пристально и решительно, что и сказать ей «хватит, говори по-человечески!» я не могу.
– Ну и как его тогда снять?..
– Переписав его ещё более могущественным заклятьем.
И затем Куронеко произнесла самое сильное, древнее и ужасное заклятье в мире.
– Пожалуйста, встречайся со мной.
Через несколько дней после этого признания…
Мы с Куронеко стали парой.